Осколки великой мечты - Страница 93

Соломатин со злостью нажал кнопку «отбой». Пар ярости вышел; горький привкус остался: может, прогнило что-то в его королевстве? Верные люди гавкают на руку дающую. Сроду такого за его партнерами не водилось – борзота!..

Завизжали петли окошечка.

Вертухай рявкнул из-за дверей:

– Соломатин!

– Я, – нехотя откликнулся тот.

– Подойти сюда!

Соломатин слез с нар, подошел к двери.

– Лицом к стене!

Повернулся.

– Тебе передача, Соломатин!

В окошке показался малый сверток, размером чуть более пачки сигарет.

– От кого?

Вертухай проигнорировал вопрос. Тихо проговорил:

– Можешь взять.

Соломатин взял завернутый в газету сверток. Окошко с клацаньем закрылось.

В то же самое время

Человек, которому только что звонил Олег Петрович, пребывал в не слишком радостном состоянии духа. Он подошел к окну. Под ним расстилалась полутемная московская улица. Огни авто летели мимо угадывающегося в темноте памятника Героям Плевны вниз, к площади Ногина. Впервые за девять лет вид из окна высокого кабинета не радовал.

Сегодня, пожалуй, был один из самых поганых дней в его жизни. И уж точно – самый гадкий в карьере. Такие дни, такие встряски даром не проходят. «Во всяком случае – для тех, кто их для меня устроил», – подумал чиновник. Он отошел к столу и задумчиво набрал номер городского телефона. Звонком больше, звонком меньше… Все равно в этом здании слушают всех. Каждое его слово неустанно пишется. Вопрос только в том, кому на стол ложатся результаты прослушки… И насколько высоко они потом с этого стола продвигаются дальше, наверх… «На меня, – подумал чиновник, – из-за мерзавца Соломатина и без того уже вывалилось столько компромата, что может придавить насмерть. А может – по странным законам нашего королевства кривых зеркал, – все сойдет на тормозах… Осядет в невидимых папочках, чтобы в нужный момент там взяли и востребовали… Или, если повезет, – не востребовали…»

– Привет, Ахмет, – тихо сказал он в трубку, когда соединение установилось.

– Ах, Виктор Викторович!.. – по-восточному радушно откликнулся абонент. – Здравствуй, дорогой, как я рад слышать твой голос!.. Как твое драгоценное здоровье?..

– Неплохо, – скупо отвечал чиновник.

– Как жена? Как дети?

– Все хорошо.

– Я рад, что ты помнишь меня, и всегда готов служить тебе, многоуважаемый Виктор Викторович!..

С восточной любезностью было покончено, можно приступать к делу.

– Помнишь, Ахмет, ты говорил мне: у тебя есть хороший мастер, сантехник?

– Конечно, помню, – живо откликнулся Ахмет.

Настоящая специальность сантехника была совсем иной; да и брал он за услуги несколько больше, чем мастер по ассенизации. Но в чем-то профессия ахметовского спеца и в самом деле походила на работу очистителя, канализатора.

– Тут у меня трубы на даче засорились, – продолжил Виктор Викторович. – Не подскажешь, как найти твоего человечка?.. Своим ребятам я не хочу эту работу поручать: такие бракоделы, руки под член заточены: напортачат еще…

– О чем разговор? Пиши номер. Позвонишь – скажешь, что от меня, а потом назовешь номер своей трубы. Он тебе тут же перезвонит… Все тебе в лучшем виде сделает, даже не сомневайся! Будешь, мой дорогой Виктор Викторович, спокойно спать на своей даче!.. Без всякой грязи!

– Спасибо. Буду обязан тебе, Ахмет.

– Что ты!.. Тебе спасибо, что помнишь меня!.. Какие счеты могут быть между друзьями!..

«Какие счеты»!.. Ну-ну!.. Счеты обязательно будут, рано или поздно, – подумал Виктор Викторович, положив трубку. – За все на свете когда-нибудь подают счет… И мне придется отплатить Ахмету за его услугу… Не деньгами, кончено… Льготами, преференциями, лоббированием, участием в судьбе Ахметового земляка… Но счет, можно не сомневаться, будет предъявлен… А вот «сантехнику» придется, конечно, платить «наличкой»… Или, может, «сантехники» тоже стали цивилизованными? Берут переводом на счет в офшорную зону?.. И сколько, интересно, услуга будет стоить? С учетом эксклюзивности работы и необычного местонахождения клиента?.. Сто тысяч? Двести?.. Триста?.. Все равно: честь дороже.

Ни одна подстава не должна остаться безнаказанной. Тем более такая, что учудил Соломатин».

То же самое время.

Кислов

Весь день все телестанции передавали сообщения об обысках в офисах Соломатина, на его складах, а также дома и на даче. По всем каналам шли заявления соломатинского адвоката. Из них почтеннейшая публика у голубых экранов понимала, что бедняга Олег Петрович стал новой жертвой власти. Что она, власть, цинично расправляется с лучшими своими детьми – предпринимателями, работающими, не щадя живота своего, ради процветания Отчизны. В том числе – с честным бизнесменом Соломатиным.

Кислов краем глаза отсматривал все новостные передачи и тихо радовался. У его канала – полный эксклюзив. Только в его программе он расскажет все, что происходит на самом деле. Всю правду. Он, именно он, почтеннейшей публике все разъяснит.

Сегодня Кислов решил сам выйти в эфир. Евгений Петрович не делал этого уже года три. Но он не мог позволить никому – ни лучшим репортерам, ни ведущим новостей – прикасаться к делу. Он не может допустить утечки. Если информация, которой он владеет, раньше времени уйдет из этих стен, ему просто не дадут сегодня выйти в эфир. Передачу прикроют.

Он даже, во избежание утечки, не станет писать текст для телесуфлера. С памятью у него все в порядке. Он расскажет все сам, с листа, импровизируя в прямом эфире.

К вечеру воскресенья у Кислова была готова настоящая бомба. И он взорвет ее.